«Девочка и фарфор» — одна из самых поэтичных работ художника Александра Головина
Одной из самых поэтичных работ художника Александра Головина стала картина «Девочка и фарфор», написанная в 1916 году. По крайней мере, так считает современный российский искусствовед Владимир Круглов. Впервые зритель увидел картину на XIV выставке Союза русских художников, проходившей в 1916-1917 годах в Москве. Она также выставлялась на персональной выставке Александра Головина, проходившей в 1963 году в Москве и на выставке «Александр Головин. Фантазии Серебряного века. К 150-летию со дня рождения», которая проходила в Третьяковской галерее в 2014 году.
Человек универсального дарования, Александр Головин принадлежит к созвездию талантливейших художников, поэтов, композиторов, театральных деятелей и артистов, обеспечивших небывалый подъём русской духовной культуры конца XIX — первых двух десятилетий XX века, именуемых Серебряным веком.
Эта культура в нём выразилась столь же ярко, как и у других его коллег по творческому цеху. Так что Головина, как и Валентина Серова, Михаила Врубеля, Константина Коровина можно назвать создателем художественного мира удивительной эпохи.
Грани творчества
Экспозиция, которая выставлялась в Третьяковке, открывалась автопортретом художника и пейзажем «Умбрийская долина». Головин с невероятной точностью сумел показать очаровании этой области Италии, так называемого «зелёного сердца» страны.
Там же были представлены и другие его пейзажи «Ветлы (Серебряные ветлы)», «Вид в парке. Пейзаж с голубым павильоном», «Нескучный сад».
Отдельно выставлялись эскизы к спектаклям по пьесам Генрика Ибсена и опере Жоржа Бизе «Кармен» в Мариинском театре. Кстати, благодаря последней работе родилась серия портретов «Испанки»…
Посетители выставки смогли увидеть все грани творчества удивительного мастера — блестящего театрального художника, признанного реформатора сценического оформления, автора декоративных работ и сложно построенных натюрмортов, проникновенного романтика и любителя всего прекрасного.
И среди всего этого художественного великолепия взгляд невольно останавливался на картине «Девочка и фарфор».
Дети и натюрморт
Доктор искусствоведения Ида Гофман ставила эту картину в один ряд с полотнами «За завтраком» Зинаиды Серебряковой и «Портрет Вари Адоратской» Николая Фешина. Общими элементами для трёх полотен она называла декоративность и сюжет — дети и красочный натюрморт на столе. При этом каждый художник, продолжала она развивать тему, решал этот сюжет по своему.
В детских портретах, считает она, живописцы, которые творили в те годы, хотели уйти от тревожных раздумий и сложности душевных переживаний.
Что же до портрета Головина, написанного за год до начала революционных событий, то он в этом плане всё-так редкое исключение. В нём, говорит известный искусствовед, не только отразился внутренний мир влюблённого в красоту и всё своё свободное время отдававшего выращиванию дивных цветов, но и чувствовалась его противоречивое отношение к жизни.
Вот что напишет сам художник о работе над картиной «Девочка и фарфор» в своей книге «Встречи и впечатления. Воспоминания художника»:
«Я охотно писал натюрморты и цветы, привлекавшие меня сочетанием звонких и радостных красок. Меня увлекало иногда какое-нибудь яркое пятно и его сочетание с другими тонами, с окружающей средой. Однажды я написал портрет маленькой девочки, — была у меня такая приятельница, пятилетняя Фрося, дочь дворника, — посадив её за стол, на котором было много фарфора; девочка в красном платьице сидела на банкетке, обитой зелёным рипсом, и эти два пятна, в сочетании с пёстрыми красками фарфора, давали живую, радостную гамму. Портрет этот понравился Морозову, он приобрёл его; впоследствии, после национализации морозовского собрания, портрет поступил в Третьяковскую галерею».
Фрося
На переднем плане картины изображена пятилетняя дочь дворника Фрося. Она робко присела на край дорогого стула в стиле ампир. Девочка явно чувствует себя неловко в этой роскошной обстановке.
Стол заставлен антикварными вазами и изысканной посудой, цветами. Художник довольно грамотно представил два мира. С одной стороны это натюрморт — царство грёз о счастливом и роскошном мире. С другой — реальный мир, который мы легко читаем в глазах этой маленькой девочки.
Картина была приобретена у художника предпринимателем и коллекционером Иваном Абрамовичем Морозовым для московского собрания. После национализации коллекции полотно оказалось в Государственном музее нового западного искусства, затем в Государственном музее фарфора. В Третьяковскую галерею картина попала только в 1927 году.
Советские искусствоведы о картине
Вот что написала о картине Александра Головина советский искусствовед Валентина Антонова:
«Живая прелесть движения ребёнка, настороженно наблюдающего за исполняющим портрет живописцем, особенно остро воспринимается среди преходящих в своей красоте вещей. Топорщатся складки накрахмаленной скатерти, цветисто пестреет вычурный фарфор, своей блестящей пластической поверхностью спорящий с нежной плотью никнущих роз, хрупкостью бегоний и сочной зеленью веток, раскинувшихся на фоне мягкой узорной ткани. Шелестят страницы брошенной на сиденье маленькой книги, обутые в блестящие туфли ножки девочки удобно стоят на полосатом половике, завершающем прекрасную «сущность мира, как она есть» на этой картине, так сильно отличающейся от живописных исканий «Голубой Розы» и «Бубнового Валета», взыскующих «сущность, какою она должна быть».
Ей вторит советский художник-живописец, график, плакатист и литератор Нина Ватолина в своей книге «Прогулка по Третьяковской галерее», где она описывает встречу в буфете Третьяковской галереи с сидящей за столом девочкой.
«Она сидела точь-в-точь, как Фрося в картине Головина «Девочка и фарфор (Фрося)», обернувшаяся к вам от тугих складок крахмальной скатерти, от пышной прелести стоящих на столе цветов и фарфора. Сходство началось и кончалось движением ребёнка, пытливостью детских, чуть исподлобья глядящих глаз, оно было и мимолётным и настойчивым».
А ленинградский искусствовед Светлана Онуфриева и вовсе сравнивала картину с постановкой пьесы М. Ю. Лермонтова «Маскарад», над оформлением которой в этот же период работал мастер. Искусствовед находила много общего в этих двух работах — красивое и пышное оформление, богато орнаментированные ткани, красочный вихрь и роскошь, окружающая героев.
Наталья Швец
Репродукции картин Александра Головина
Предыдущая публикация из серии «Сто шедевров живописи» — «Портрет Чехова художник Осип Браз отправился писать в Ниццу»
