Гончарову искусствоведы назвали амазонкой авангарда

амазонкой авангарда

Художницу Наталью Гончарову искусствоведы назвали амазонкой авангарда

амазонкой авангарда

Художницу Наталью Гончарову искусствоведы назвали амазонкой авангарда.  Вместе с ней подобным эпитетом награждены ещё пять её коллег по цеху — Александра Экстер, Любовь Попова, Ольга Розанова, Варвара Степанова и Надежда Удальцова. Однако, несмотря на определение, они никогда не работали единой командой.

      Более того, у художниц было мало общего как в эстетике, так и в понимании искусств. Каждая из них сформировалась под влиянием различных социальных идей и философских школ. По словам американского историка живописи Линды Ноклин, благодаря им  «женское искусство» впервые стало заметным явлением. Они доказали миру,  считала Ноклин, что женщина в искусстве может плодотворно работать, а не только быть раздета и уложена в постель…

Насмешливая и открытая

    Известно, что в период написания «Автопортрета с желтыми лилиями» Гончарова ещё  была увлечена импрессионизмом. О чём красноречиво свидетельствует эта работа. По картине сложно догадаться, что перед нами молодая девушка из старинного дворянского рода. Более того, даже представить сложно, что она — двоюродная племянницы жены Пушкина Натали Гончаровой.

    Себя она  избразила насмешливой и открытой. Рука, которой держит цветы, написана грубой и сильной. Глядя на неё, сразу понимаешь — это рука художника. Обстановка  мастерской, где стены увешаны этюдами, красноречиво свидетельствует, кто изображён на картине.

   На этом автопортрете Гончаровой 26 лет. Она уже довольно известна в художественных кругах, но пока говорят о ней больше, как о подруге художника Михаила Ларионова, нежели, как о художнике.

Лицо героини — холст

   Марина Цветаева напишет позже: «Внешнее явление Гончаровой. Первое: мужественность. (…) Прямота черт и взгляда, серьезность — о, не суровость! — всего облика. Человек, которому все всерьез. Почти без улыбки, но когда улыбка — прелестная».

   Само лицо героини портрета выглядит так, словно оно – холст. Кажется, фактурой оно схоже с картинами на заднем плане. К слову, через несколько лет Наталья Гончарова вместе с мужем Михаилом Ларионовым, Давидом Бурлюком и другими футуристами будет разгуливать по городу, разукрасив лицо красками. Сейчас это называется фейс-артом…

Интерес к искусству победил всё

    Двоюродная правнучка жены Пушкина родилась в семье московского архитектора Сергея Гончарова и дочери профессора Моковской духовной академии Екатерины Беляевой. Детство своё провела в тульской губернии, где отцу принадлежало несколько деревень. Потом они вместе с семьёй переехали в Москву.

   Несмотря на то, что у девочки были несомненные склонности к рисованию, она не не собиралась стать художницей. По окончании гимназии Наталья долго искала себя. Посещала медицинские и исторические курсы, пыталась учиться в университете. Надо сказать, что это её не увлекало. В 1900 году стала сильно интересоваться искусством и поступает в Московское училище живописи, ваяния и зодчества в класс скульптуры Сергея Волнухина и Павла Трубецкого.

   Она даже получила малую серебряную медаль за свои работы, но вскоре оставляет учебу и отправляется в Крым и Тирасполь. Там Гончарова зарабатывает рисованием плакатов для выставки сельского хозяйств. Кроме того, пишет этюды и акварели в импрессионистской манере.

Другие горизонты в творчестве

    Художник Михаил Ларионов, увидев её картины, посоветовал не тратить время на скульптуру и заняться живописью: «Откройте глаза на свои глаза. У вас талант к цвету, а вы занимаетесь формой». Встреча с Ларионовым изменила её жизнь и намерения. Потом она скажет друзьям: Ларионов «открыл ей глаза на её глаза».

   Гончарова возвращается к учебе и переходит в студию живописи к Константину Коровину.  Однако скульптуру девушка не забросила.

    Пейзажи, которые Гончарова пишет в этот период, довольно интересны. Она берёт знакомые мотивы русской природы, однако  спокойные русские виды не узнать. Молодая художница интенсивно использует в них цвета. К красному добавляется зелёный, к жёлтому — голубой и синий. Позднее она признается, что больше всего училась в это время у французов… А искусствоведы будут говорить, что такие метания не позволили ей развить всю мощь своего дарования.

Критики не приняли работу

    Поскольку Гончарова выросла в деревне, в небольшом семейном имении, картины на крестьянские сюжеты стали ядром ранних работ. Так, картина «Рыбная ловля» написана в жанре лубочной живописи. Следующая известная работа «Мытье холста». На этой картине изображены две  женщины за белением холста. Полотно было представлено на авангардной выставке и вызвало сильнейшее отторжение у критики. Писали, что это не крестьянки, это бабы — грубые, приземистые, неизящные люди, написанные в варварском стиле. Критик Тугенхольд, например, сравнил картины Гончаровой со сквернословными частушками.

   Интересно, что сама Гончарова в повседневной жизни любила носить платки, подчеркивая таким образом свою связь с народными корнями. Следует отметить, что до неё никто так не писал крестьян.  У её коллеги по цеху  Зинаиды Серебяковой крестьянки похожи на античные статуи.

Религиозные мотивы

    В 1911 году под влиянием мужа Михаила Ларионова Гончарова увлекается лучизмом, Это совершенно новое направление в живописи. В нём преимущество отдаётся не предмету изображения, а отражённым от него цветовым лучам. Впрочем, она быстро прекращает эксперименты и вновь обращается к крестьянской теме. Картины этого периода больше похожи на иконы, нежели на светскую живопись.

    В это же время проявляется ещё одна характерная особенность Наталии Гончаровой как художника. Она начинает создавать свои знаменитые живописные циклы. Христианские мотивы наиболее полно раскрываются в картине «Феникс» из цикла «Жатва». Центральное место в триптихе занимает «Богоматерь (с орнаментом)». На ней изображена Богоматерь с Иисусом на руках, исполненная в архаической манере.  Обращает внимание орнамент, котрый присутсвтует на всех её картинах религиозного содержания. Это условие Наталия Гончарова поставила сама себе и неукоснительно соблюдала. Таким образом она стремилась соединить в картинах религиозное и фольклорное.

Всегда в центре скандала…

   В 1910-е годы Гончарова много выставляется. На выставке Общества Свободной Эстетики Наталья Гончарова показывает несколько картин с обнаженными женщинами в духе палеолитических Венер. Работы были арестованы по обвинению в порнографии, что, к слову, стало довольно нетипично для царской России. В тот период произведения искусства не попадали под цензуру. После очередного скандала отец Натальи пишет открытое письмо в газету. В нём он упрекает критиков, которые не увидели живого духа творчества в работах дочери.

   Через два года авангардистка на знаменитой выставке «Ослиный хвост» выставляет цикл из 4-х картин «Евангелисты». Эта работа вызвала ярость у цензоров своим нетривиальным изображением святых. В 1914 году с персональной выставки художницы были сняты 22 работы. Цензоры даже обратились в суд, обвинив Гончарову в кощунстве над святынями. За неё вступились многие деятели искусств того времени. Благодаря адвокату Михаилу Ходасевичу дело было выиграно, цензурный запрет отменен. Однако после этого Россия больше никогда не видела персональных выставок этой самобытной художницы.

Гончарова – иллюстратор

    Дружба художницы с футуристами привела её в книжную графику. В 1912 году она оформляет книги Алексея Крученых и Велемира Хлебникова «Мирсконца», «Игра в аду». В 1913 году – работы  Крученых «Взорваль», «Пустынники. Пустынницы» и сборник «Садок судей № 2» книжки Константина Большакова. Гончарова одна из первых книжных графиков в Европе использовала технику коллажа. В некоторых своих работах она выступает на равных вместе с литераторами.

    Например, книга Алексея Крученых «Две поэмы» на семи страницах размещены 14 рисунков, которые в той же мере формируют идею произведения, как и слова. Позже уже за границей создает иллюстрации к «Слову о полку Игореве» для немецкого издательства и для «Сказки о царе Салтане».

 Эмиграция

    В 1915 году Наталья Сергеевна вместе с супругом  Михаилом Ларионовым Ларионовым уезжает в Париж для работы с театром Сергея Дягилева. Вернуться в Россию им помешала революция. Они поселились в Латинском квартале Парижа, где побывал весь цвет русской эмиграции.

   Во Франции пара органично влилась в круг местной богемы. Молодые люди устраивали благотворительные балы для начинающих живописцев. В доме Гончаровой-Ларионова часто бывал Николай Гумилев, позже Марина Цветаева.

   Гончарова очень много работала в годы вынужденной эмиграции, но такого творческого всплеска, как в 10-е годы, в России она больше не пережила. Впрочем, её циклы «Павлины», «Магнолии», «Колючие цветы» говорят о ней как о зрелом и развивающемся живописце.

Гончарова в театре

   Яркие, подчас неожиданные цветовые решения и орнаментальная структура присутствуют в её театральных работах: эскизах занавеса к балету «Свадебка» «Композиция с лошадями и птицами-сиринами» или в ориентальных мотивах «Майи». Она работала с Александром Таировым в Камерном театре над постановкой «Веер». Эту работу очень высоко оценил Всеволод Мейерхольд.

 Сергей Дягилев заказывает у Гончаровой эскизы декораций к спектаклю «Золотой петушок» на музыку Николая Римского-Корсакова. С этого момента она начинает сотрудничать с «Русскими сезонами» в качестве художника-оформителя. Её декорации, чрезвычайно живые по цвету и содержанию никого не оставляют равнодушными. Ими восхищаются  как зрители, так  и сам Дягилев. В Париже она работает с балетами «Жар-Птица», «Испания», «Свадебка». Гончарова продолжает сотрудничать с этим театром даже после смерти импресарио.

Испанские мотивы

   В 1920-е годы Наталия Гончарова остается верна примитивизму, однако к нему уже примешивается кубизм. Пример тому «Испанка с веером».

  К «испанской теме» Гончарова обращалась не раз. Женщины в кружевных мантильях и длинных платьях возникают в её творчестве в разные годы. Все изображения объединяет некое общее настроение. Они спокойны и строги и как будто одновременно существуют в двух мирах — человеческом и божественном.  Марина Цветаева с восторгом отзывалась об этом цикле. В своих воспоминаниях она приводит слова «одного газетного рецензента», который назвал их не женщинами, но целыми соборам. САма же Цветаева воспринимала испанок не иначе, как «кружевные цитадели», которые невозможно согнуть.

   Именно  картине «Испанки» суждено было стать последним циклом художницы, своего рода прощанием с живописью и отчасти с Россией. Потом это полотно было продано более чем за 6 миллионов фунтов стерлингов.

Мир лишился выдающейся художницы

Первая зарубежная персональная выставка Гончаровой открылась в июне 1931 года. В 1938 году они с Михаилом Ларионовым приняли французское гражданство. В эмиграции супруги жили в относительной бедности и невостребованности. Их искусство вновь привлекло к себе внимание лишь в середине 50-х. В 1956 году Гночарова и Ларионов наконец-то официально зарегистрировали свой брак. С мужем они всегда оставались единомышленниками, друзьями, очень близкими людьми. Даже когда в Париже Ларионов увлекается Александрой Томилиной, пара остается вместе. Все жили в одном доме,  правда на разных этажах. Однажды, столкнувшись на лестнице со стареющей, слабой женой своего любовника, Томилина толкнула Наталью Сергеевну. Это падение ускорило смерть Гончаровой. Выдающаяся русская художница покинула мир 17 октября 1962 года. Похоронена на  Иври-сюр-Сен в Париже.

После её смерти  Советом искусств Великобритании была организована крупная ретроспектива работ Ларионова и Гончаровой.

Предыдущая публикация из серии «Сто шедевров живописи» — «Моделью для художника при написании картины стала киргизская девочка из села Орто-Сай»

Наталья Швец

Репродукция картины Натальи Гончаровой «Автопортрет с желтыми лилиями»