Валерий Павлович Озерной рассказывал о блокадном Ленинграде и фронтовом быте просто, без надрыва и педалирования ужасных деталей. Констатировал факты и много смеялся над собой — мальчишкой, над тем, как воспринимал службу и учёбу, отношение командиров и старших товарищей к себе.
Каждый раз, когда мы слушали в редакции воспоминания блокадников, поражались стойкости ленинградцев. Нам, сытым и довольным, трудно представить, каково это быть голодным. А вот Валерий Иванович всю жизнь это помнил…
Блокада
Вечером семья собралась в кухне, где теперь жили, в печке трещал огонь, и можно было хоть немного согреться. Устав после смены, отец с матерью решили не спешить в бомбоубежище по сигналу воздушной тревоги, в доме остался и младший сын, старшего — курсанта зенитно-прожекторного училища не видели с начала войны. За несколько месяцев почти привыкли к ежедневным утренним и вечерним артобстрелам и бомбёжкам, хотя можно ли по-настоящему привыкнуть к раскатам рвущихся снарядов и гибели людей — друзей, знакомых, родных? Но в кухне было тепло, выходить на холод не хотелось, да и сил не было, авось, беда и в этот раз обойдёт стороной…
…Дом будто подпрыгнул, в ту же секунду дверь сорвало с петель, посыпались кирпичи, куски штукатурки, всё потонуло в клубах пыли, стало трудно дышать. Валера открыл глаза, поднялся и увидел перед собой заснеженную улицу и лестничный марш: бомба угодила аккурат в парадную их дома на Петроградской стороне, разворотив и одну из комнат трёшки…
Валерий Павлович Озерной мерно постукивал тростью с чёрной лакированной ручкой по носку туфли и отстранённо говорил о своём детстве, блокадном Ленинграде, фронтовом быте. О страшном — просто, без надрыва и педалирования ужасных деталей, лишь констатируя факты, и удивительно много смеялся над собой — мальчишкой, над тем, как воспринимал службу и учёбу, отношение командиров и старших товарищей к себе. Нам, сегодняшним, не всегда понятна природа смешного в подобных рассказах о военном прошлом, возможно, секрет в том, что в детстве позволительно шалить и веселиться без причины, поэтому и вспоминается оно с улыбкой.
Сын полка Озерной
…Тяжёлую зиму 1941-1942 годов отец не пережил — в январе умер от истощения, в июне скончалась мать. Осиротев, тринадцатилетний Валера понял, что теперь ему прямая дорога в детский дом, чего очень не хотел. Правда, знал адрес тётки Марии на Васильевском, которая могла приютить, но решил всё-таки двинуть подальше от города, поближе к фронту: там и кормить станут, и опека двоюродной сестры-медика обеспечена, что прошла уже одну войну — финскую.
Парень был смышлёный, голодный, а страх и везение помогли, так что родственницу нашёл быстро. Она уговорила начальство взять над братом шефство, так стал Озерной сыном полка или, как записано в документах, «красноармейцем-воспитанником 54 отдельного инженерного батальона». Это воинское подразделение занималось укреплением оборонных рубежей на южных подступах к северной столице.
— Конечно, оружие мне не выдали, мал ещё был, — продолжает Валерий Павлович. — В караул не ходил, окопы не рыл. Зато перешили форму и сапоги на мой размер, вот это радость была! Мечтал щегольнуть в ней перед друзьями, а пока выполнял обязанности дежурного телефониста на коммутаторе и курьера. В три часа ночи могли поднять — и шуруй в штаб дивизии пешком километров десять. Это не зарница, задание командира выполнить было жизненно важно. Сунешь пакет за пазуху и вперёд без разговоров, несмотря на темень и любую непогоду!
Сухофрукты и пончики
А 19 декабря 1942-го воспитанника Озерного вслед за переформированием инженерной части зачислили на должность электрика штабного взвода 125 отдельного сапёрного батальона 22 укрепрайона, который называли Карельским, так как он базировался на Карельском перешейке, был составной частью «Линии Сталина» и протянулся от Сестрорецка до Ладожского озера примерно на 80 километров. Здесь артиллерийские и миномётные обстрелы по позициям друг друга велись постоянно. Мальчишеское любопытство и бесшабашность гнали Валерку туда, где стреляли и рвались снаряды, но бог миловал, пули и осколки пролетали мимо.
— Командир взвода старший лейтенант Михаил Киреев и его заместитель старший сержант Потапов оберегали и жалели меня, — подчеркнул ветеран, прерывисто вздохнув, — запрещали «играть в солдата». А вообще бойцы были разного возраста: от двадцати до сорока пяти. Я — пацанёнок, меня кто как сына, кто как брата поддерживал и подкармливал. В результате даже поправляться стал. Этому способствовали и маленькие гастрономические радости, что редко, но случались. Например, посылки в подарок фронтовикам из Средней Азии с орехами и сухофруктами — изюмом, курагой. Сладкий праздник быстро кончался, надолго оставляя волшебное послевкусие. С тех пор Виталий Павлович их очень любит.
А однажды, опять улыбается сын полка, повара устроили настоящий пир: сэкономили муку и жир из солдатских пайков и нажарили пончиков!
— Я не отходил далеко от кастрюли, выжидая, вдруг лишний перепадёт. И не зря, знаете ли, не обделили меня лакомством.
В сапёрном батальоне Озерной делал разную работу, что по силам парню его лет: помогал при строительстве и ремонте фортификационных сооружений, дежурил на телефоне, даже в полевой армейской ремонтной мастерской несколько месяцев приводил в порядок военную оптику, к примеру, бинокли.
Капитан первого ранга
А в 1944-м, когда удалось отбросить фашистов и стабилизировать положение на фронтах, в округе открылись сельские школы. Ближайшая была в пяти километрах от расположения взвода, и начальник штаба отправил его туда учиться. Когда же нахимовское училище объявило очередной набор в 5-й класс, начштаба, думая о будущем сироты, приказал Валере ехать в Ленинград поступать в него. Именно приказал, потому что парень привык к заведённому порядку и не слишком стремился в город за 23 км от товарищей. Да и географию, которую почти не знал, сдавать надо было. В землянке шутили: скажи, что слоны в Африке живут, вот и вся география! В общем, разные оценки получил за экзамены, но его приняли.
Как позже узнал, по приказу Сталина юнг и добровольцев-воспитанников зачисляли вне конкурса, поэтому приняли бы его во любом случае. Все сомнения по поводу правильности выбора военной стези у Озерного развеялись, как только вошёл в «кубрик» училища: тепло, светло, чисто!
О полной капитуляции Германии услышал по радио в госпитале при военно-медицинской академии, где лежал с осложнением после простуды. Так что День победы семнадцатилетний юноша встретил в палате. Ну а закончив училище, служил на тральщике на Балтике. В запас ушёл в звании капитан первого ранга, впоследствии был старшим помощником оперативного дежурного МВД РФ.
— Много лет живу в Москве, но родной город никогда не забывал. Самая дорогая награда для меня — медаль «За оборону Ленинграда», ведь и мой невеликий вклад есть в его освобождении.
…За окном колышется зыбкое море молодой листвы, плывут облака, подсвеченные золотом весеннего солнца. Валерий Павлович Озерной завещает ценить и беречь эту красоту, тишину и покой, завоеванные для нас простыми советскими парнями и девчатами.
Разговор состоялся в 2013 году, в канун 68-й годовщины Победы в Великой Отечественной войне.
Ульяна Градова
Фото: архив редакции
Проект подготовлен совместно с советом ветеранов войны, труда, вооружённых сил и правоохранительных органов района Вешняки при поддержке главы муниципального округа Вешняки в г. Москве Андрея Савидова
Предыдущая публикация из цикла «Вспомним всех поимённо…»: Война — не для женщин…
