Аллегория Весны в крестьянской теме Алексея Венецианова
Вместе с двумя другими произведениями, написанными в середине 1820-х годов, «На жатве. Лето» и «Сенокос», картина «На пашне. Весна» рассматривается как часть цикла «Времена года». Порой даже высказывают предположение, что могла существовать четвёртая картина художника — «Зима», но никаких сведений о ней не сохранилось.
На картине Алексея Венецианова «На пашне. Весна» представлена аллегория Весны. Центральным образом является статная фигура молодой крестьянки. Она ведёт под уздцы двух лошадей и одновременно наблюдает за сидящим у пашни ребёнком, изображённым в правом нижнем углу полотна. Одета женщина в нарядный сарафан и кокошник, который воспринимается как античная диадема. Она легко идёт по полю, едва касаясь земли, словно паря над ним. Именно из-за этого художественного приёма зритель воспринимает крестьянку как богиню, олицетворяющую Весну.
Венецианов не выписывает мелкие подробности лица, а рассчитывает на «совершенство пластического воплощения всей фигуры в целом» и согласованность тонов, которые в совокупности рождают «ощущение возвышенной красоты».
Первый день пахоты считался праздником
Некоторые критики упрекали Венецианова за чересчур нарядную одежду работающей в поле крестьянки. Они совершенно забыли тот исторический факт, что первая пахота испокон веков была праздником. В языческие времена она сопровождалась шумными гуляньями, когда народ старался задобрить богов плодородия. Однако художник вовсе не собирался быть предельно точным, изображая повседневный крестьянский быт. Скорее всего, ему хотелось запечатлеть само бытие в его вечных, вневременных проявлениях.
В принципе, замысел художника ясен. На полотне он изобразил вечный круговорот жизни: смена времён года, рождение и увядание… Исследователи отмечали, что эта картина Венецианова своим идиллическим настроением и аллегорической просветленностью в сочетании с русскими мотивами отвечала вкусам императора Александра I, потому-то и была отмечена искусствоведами.
Картина-песня
Как ни странно, но в общем-то незамысловатый сюжет картины довольно активно обсуждался. Некоторые исследователи проводили аналогию между образом крестьянки на полотне «На пашне. Весна» и написанным за несколько десятилетий до него «Портретом неизвестной в русском костюме» Ивана Аргунова.
Другие, как, к примеру, искусствовед Алексей Савинов посчитали, что Венецианов смог «передать подлинную поэзию материнства, показать очарование юной матери». К слову, именно Савинов назвал картины «На пашне. Весна» и «На жатве. Лето» прекрасными и глубокими и написал, что «они отличаются замечательной правдивостью, отсутствием условности в композиции, цвете, в характеристике образов; изображённые в них люди живут в своём мире». По его мнению, «по благородству мыслей, по силе чувства, по совершенству исполнения эта небольшая картина Венецианова принадлежит к классическому наследию национальной культуры».
Ещё один искусствовед Михаил Алпатов утверждал, что это полотно Венецианова не следует рассматривать как обычную жанровую картину: «это не картина-повесть, а картина-песня, и поэтические вольности и умолчания её оправданы задачей воссоздать лишь общее представление весны, то радостное настроение, которое охватывает человека».
Художник и критик Александр Бенуа в своей книге «История русской живописи в XIX веке» в главе, посвящённой Венецианову и его школе, высоко оценив картину «На жатве. Лето», продолжал: «Также удивительная вещь — парная ей «Весна», где опять-таки академизмом отдаёт только главная фигура женщины, но где в пейзаже задолго до Саврасова, а в сивке — задолго до П. Соколова выражена вся скромная, тихая прелесть русской весны, милой русской лошадёнки».
Крестьянка в поле, ведущая лошадей
Интересно, что в разные годы картина называлась по разному. В 1830-е годы она была известна как «Крестьянка в поле, ведущая лошадей». При розыгрыше лотереи Общества поощрения художников, который состоялся в 1838 году, она фигурировала как «Деревенская женщина с лошадьми». А через два года в статье «Третья художественная лотерея», опубликованной в «Художественной газете», уже значилась: «Женщина, боронящая поле».
До сих пор не определена точная дата её создания. Дело в том, что Венецианов никогда не подписывал и не датировал свои картины. Поэтому до сих пор ведутся споры относительно года создания картины «На пашне. Весна». Искусствовед Зинаида Фомичёва в монографии 1949 года высказывала предположение, что картина писалась в 1810-х годах. Алексей Савинов в своей книге 1955 года в качестве даты указывает начало 1830-х годов.
Современные исследователи полагают, что полотно было написано Венециановым в первой половине 1820-х годов в Вышневолоцком уезде Тверской губернии. Именно этот временной период и указан в каталоге Третьяковской галереи. Начиная с 1840-х годов, в течение нескольких десятилетий история полотна не прослеживается. Вновь о нём заговорили в 1893 году, когда картину приобрёл Павел Третьяков.
Героиня написана с нарушением пропорций
Алексею Венецианову первым в русском искусстве удалось увидеть в труде землепашца таинство. Как в 1824 году отметил Павел Свиньин в статье «Взгляд на новые отличные произведения художеств, находящиеся в С. Петербурге»: «Наконец мы дождались художника, который прекрасный талант свой обратил на изображение одного отечественного, на представление предметов, его окружающих, близких его сердцу и нашему, — и совершенно успел в том. Картины, написанные г. Венециановым в сем роде, пленяют своею правдою, занимательны, любопытны не только для русского, но и для самого иностранного любителя художеств…»
Венециановская крестьянка написана с нарушением пропорциональных отношений и выглядит больше лошадей. Но это не портрет и не картинка крестьянской жизни. Перед нами не реальная женщина, а аллегорическая Весна, поэтому не соблюдение пропорций простительно. Её мощь и стать сродни искусству высокой античности. Героиня сама ведёт двух лошадей с бороной и одновременно наблюдает за ребёнком-амуром. Да и не идёт женщина по земле, а парит над нею.
Фигура её рядом с лошадьми кажется крупной, величественной. А лошади, по одному из точных исследовательских замечаний, «больше похожи на крылатых Пегасов, чем на заморенных крестьянских кляч». В лице крестьянки, крошечном на маленьком холсте, не отыскать следов индивидуальной характеристики. К слову, Венецианов редко углублялся в психологию своих героев. Его больше занимало другое: он желал вызвать сопереживание зрителей.
Визуальные эффекты
Художник заложил в картину несколько интересных визуальных эффектов. Первый заключается в том, что он намеренно занизил линию горизонта. Такой приём используется в иконописи. В светской живописи России до Венецианова его никто не применял. Низкий горизонт нужен, чтобы придать главной героине монументальность и торжественность.
Другая хитрость – в изображении второй, «зеркальной» крестьянки. На заднем плане изображена маленькая, удаляющаяся по параболе женская фигура с лошадью. Однако создаётся ощущение, что это всё та же крестьянка-весна, совершившая свой круг и теперь уходящая в неопределённое будущее. Возможно, такой приём удвоения нужен был Венецианову, чтобы подчеркнуть цикличность всего, что происходит в природе. Замыкает композицию третья фигура справа на линии горизонта.
Надо сказать, что полотно Алексея Венецианова поражает своими малыми размерами. Её габариты – 51 на 65 сантиметров. Однако, когда смотришь на картину, поражаешься её мощью и силой.
Художником Венецианов стал поздно
Род Венециановых происходил из Греции. Когда-то они звались Михапуло-Проко или Фармаки-Проко. Прадед художника Федор Проко с женой Анджелой и сыном Георгием приехали в Россию в 1730—1740 годах. Здесь они получили прозвище Венециано, позднее превратившееся в фамилию Венециановы.
Алексей Венецианов родился 7 (18) февраля 1780 в Москве. Семья занималась торговлей, продавали саженцы смородины, луковицы тюльпанов, а также картины. Он стал художником в полном смысле этого слова достаточно поздно — к 40 годам. До этого служил чиновником в лесном департаменте, а живопись была своего рода хобби.
Рисовать Алексей научился самостоятельно, но с определённого момента брал уроки у известного портретиста Владимира Боровиковского. Однако сам вырисовывать лица не любил, хотя писал и портреты. По художественной силе они значительно уступают «крестьянским» картинам, за которые автору писали известные панегирики: «Наконец мы дождались художника, который прекрасный талант свой обратил на изображение одного отечественного, на представление предметов, его окружающих, близких его сердцу и нашему, — и совершенно успел в том».
Оставив службу, Венецианов купил небольшое поместье Сафонково в Тверской губернии, куда незамедлительно переехал с семьёй. Там ведёт размеренную жизнь помещика, пишет картины, даже создаёт собственную художественную школу. Кроме того, в своей деревне он построил больницу, содержал доктора, устроил школу для крестьянских детей. Впоследствии добился, чтобы мужики имели по две лошади и несколько голов рогатого скота, что было неслыханной роскошью для крестьян конца XVIII- начала XIX веков.
К 50 годам Венецианов получил звание придворного художника. Во время Отечественной войны 1812 г. вместе с Иваном Теребенёвым он создавал карикатуры на французов и дворян-галломанов. Занимался также жанровыми сценами из дворянской и мещанской жизни, был членом Общества поощрения художников.
Венецианов погиб по пути в Тверь в селе Поддубье в результате несчастного случая. Произошло это 4 (16) декабря 1847 г. Похоронен художник на сельском кладбище деревни Дубровское (ныне Венецианово) в Удомельском районе Тверской области.
Наталья Швец
Репродукция картины Алексея Венецианова «На пашне. Весна». ГТГ.
Публикация по теме «Кружевница позволила бывшему крепостному Тропинину получить звание назначенного художника»
