Портрет «московского Медичи», мецената и промышленника Саввы Ивановича Мамонтова кисти Михаила Врубеля остался незаконченным. Самое интересное, что после нескольких сеансов позирования, а было это в 1897 году, художник признался, что ему надоел портрет. Но как бы там ни было, впоследствии он гордился этой своей работой, которую можно увидеть в Государственной Третьяковской галерее, а в данное время — на выставке «Михаил Врубель» в Новой Третьяковке.
Несколько лет спустя, в 1904 году, Врубель, рассматривая в кабинете Мамонтова на хуторе в Бутырках свои былые, как он сам выражался, «вдохновения», сказал об этой работе: «Портрет Саввы Ивановича действительно как экспрессия; посадка, сила лепки – всё, что сделано – красиво и звучно, более чем правдиво».
По единодушному мнению критиков, портрет Мамонтова гиперболичен, исполнен экспрессии. Как о нём сказал искусствовед и философ Николай Тарабукин: «Мамонтову тесно в кресле, в комнате, в Москве. Кажется, ему нужны те же необъятные просторы, что и Микуле Селяниновичу, те же стихийные ветры, что треплют гривы лошадей гиганта Вольги и его соратников. Мамонтов Врубеля — это тот же русский богатырь Микула, только одетый во фрак и лакированные штиблеты».
Московский Медичи
Савва Иванович Мамонтов или, как его ещё называли, «московский Лоренцо Медичи» был промышленником, строителем Северной железной дороги, хозяином знаменитого Абрамцева, а также Русской частной оперы, где пел сам Фёдор Шаляпин. Он основал Абрамцевский художественный кружок и создал в Абрамцеве художественные мастерские, развивавшие традиции народного творчества и ремёсел.
Знакомство Врубеля и Мамонтова произошло благодаря художнику Валентину Серову, который в семье мецената считался своим. Уже через два месяца после знакомства художник поселился в доме Мамонтова и они крепко подружились…
По странному стечению обстоятельств, портрет был написан незадолго до финансового краха Мамонтова, когда мецената ложно обвинили в растратах. Вскоре его оправдали, кстати, немаловажную роль в реабилитации сыграл Валентин Серов, который был вхож к императору Николаю и попросил его разобраться в деле. Однако вернуться к прежней деятельности промышленник уже не смог.
Дар предвидения
Естественно, Михаил Врубель во время работы над портретом не мог этого предвидеть. Но тем не менее кажется, что модель словно обуял ужас, хотя внешне всё чинно и прилично.
Савва Мамонтов выглядит представительно и парадно. У него величественная импозантная поза, смягчённая артистической небрежностью. Сам меценат изображён в щегольском костюме и сверкающих лаком туфлях. Всюду дорогая мебель из красного дерева и узорчатые ковры…
Взмахом кисти художник ломает парадную схему портрета. Краски и формы смещены, контрасты света и тона сгущены и драматизированы. По стенам бегут чёрные тени, ярко вспыхивает пластрон манишки, оживает и обнаруживает свой траурный характер скульптура за спиной Мамонтова… Сам он с искажённым лицом судорожно приподнимается в кресле.
А с учётом того, что зритель знает о том, что ждёт героя в недалёком будущем, есть от чего испытать потрясение и отметить у художника дар предвидения.
Савва Великолепный
Савва Великолепный – так назвал Савву Ивановича Мамонтова его современник художник Михаил Нестеров. Эта остроумная и образная аналогия с Лоренцо Великолепным сразу же определяет масштаб личности человека, столь много сделавшего для русского искусства.
Сын откупщика, Савва, по мнению отца, должен был продолжить его дело. Отец отправлял его по торговым делам в разные города России, а однажды послал в Италию посмотреть, «как Европа торгует». Там юношу больше заинтересовало искусство, чем торговые дела.
В Миланской филармонии он вдруг стал заниматься постановкой голоса. Мамонтов пел настолько прекрасно, что его даже пригласили в «Ла Скала» исполнить баритонально-басовые партии в «Норме» и «Лукреции Борджиа». По возвращении Саввы в Россию отец вводит его в Общество Троицкой «Северной» железной дороги. О творческой карьере приходится забыть. Мамонтов начинает проявлять свои способности промышленника, приступает к строительству Донецкой камнеугольной дороги и проводит железнодорожную линию Москва–Архангельск.
Однако искусство его не отпускает и Савва Мамонтов становится меценатом. Мало кто знает, что основатель Музея изящных искусств (ныне — Государственный музей изобразительных искусств имени А.С. Пушкина, — авт.) профессор Иван Цветаев именно его пригласил быть членом-учредителем по устройству музея.
Чутьё на талант
У московского Медичи Мамонтова было удивительное чутьё на талант. Так, в 1896 году на XVI-й Всероссийской промышленной, торговой и художественной выставке, которая проходила в Нижнем Новгороде, он хотел поместить два панно Врубеля – «Принцесса Грёза» и «Микула Селянинович».
Однако их категорически забраковала Академическая комиссия, назвав это «декадентской мазнёй». Художник оскорбился и уехал. Тогда Мамонтов приобрёл оба панно и выставил их в построенном на свои средства за оградой выставки павильоне с дерзко-вызывающим названием «Выставка декоративных панно художника М.А. Врубеля, забракованных жюри Императорской Академии художеств».
Скандал разразился жуткий. Последние пять слов было приказано немедленно убрать. Однако публика валом валила в павильон… Среди зрителей панно был и Фёдор Шаляпин. Поначалу ему эти работы тоже не понравились, но вскоре он с удивлением отметил: «исключённый Врубель нравился все больше»… Итак было во всём, чем начинал заниматься этот удивительный человек, Савва Великолепный…
Мечтатель и затейник
Мамонтов мечтал построить дорогу от Санкт-Петербурга до Вятки. Однако на воплощение этой идеи требовались огромные вложения, которых у Мамонтова не было. Для покупки и аренды нескольких заводов и объединения их в концерн ему пришлось взять деньги, принадлежавшие Ярославской железной дороге.
Сейчас уже трудно определить, был Мамонтов виноват или его, как сейчас говорят, подставили. Многие шёпотом называли очень известные имена, замешанные в этом деле. Но как бы там ни было, в 1899 году Мамонтов не смог отдать причитающуюся сумму банку, а после назначенной ревизии были выявлены большие нарушения.
11 сентября 1899 года в доме на Садово-Спасской учинили обыск, Савву Ивановича арестовали, посадили в Таганскую тюрьму, имущество описали, дом, который знала вся Москва, опечатали.
Вместе с московским Медичи на скамье подсудимых находились его сыновья Сергей и Всеволод и брат Николай Мамонтов. В суде Савву защищал известный адвокат Фёдор Плевако, который сумел доказать, что обвиняемый преступных намерений не имел…
Банкрот
Мамонтова оправдали, но он стал банкротом. Железную дорогу передали государству, имущество распродали, репутацию разрушили. Ему было 59 лет, он предпринял ещё несколько попыток начать бизнес. Но ничего не вышло. Чтобы выжить, стал заниматься художественной керамикой и у него получилось… Некоторые произведения с успехом выставлялись на Всемирной выставке в Париже в 1900 году.
Савва Иванович умер в 1918 году. Случившаяся в стране Октябрьская революция оставила эту кончину практически не замеченной. На могилу Саввы Великолепного принесли лишь четыре венка…
Наталья Швец
Предыдущая публикация из цикла «Сто шедевров живописи» — Париж Константина Коровина
